суббота, 22 февраля 2014 г.
Казаки проучили Pussy Riot в Сочи
Американские индейцы и колониальный образ мыслей ("Otramerica", Колумбия)
Колонизаторы во все
времена считали «аборигенов» во всех уголках земного шара кем-то, чью
человечность можно было поставить под сомнение: либо аборигены просто не
признавались людьми, либо были людьми второсортными.
Хотя колониализм уже не доминирует в современном мире, однако колониальный образ мыслей все же преобладает. В Латинской Америке после обретения независимости элита из креолов - потомков европейских переселенцев - рассматривала коренных индейцев как проблему: проблему индейцев.
В чем заключалась эта проблема для этих правящих элит? А в том, чтобы сделать так, чтобы индеец перестал быть самим собою и превратился бы во что-то другое, больше похожее на то, что сами креолы думали о себе: похожие на европейцев - физически и культурно.
В связи с этим возникли разнообразные стратегии. Одна из них сводилась к интеграции индейцев в доминирующую креольскую культуру. Интеграционная политика пронеслась по Латинской Америке под разными вывесками, одной из которых было образование, игравшее главенствующую роль в этом процессе. Под альтруистическими лозунгами, типа - «управлять значит обучать», системы образования стали настоящим культурными машинами по устранению «варварской» идентичности индейцев ради модернизации и приобщения к цивилизации.
Конечной целью было приобретение квалифицированных кадров для продвижения и развития капитализма и соответствующего образа жизни.
Там, где не было возможно «обучать», индейцы были превращены в изгоев или уничтожены. Кампании, которые сегодня изучаются в школах и колледжах как подвиги в построении наших наций, были ничем иным, как кампаниями по ликвидации коренного населения.
Строительство латиноамериканских наций-государств включало в себя разработку «теорий», которые должны были оправдать такую маргинализацию или ликвидацию индейцев. В Гватемале, например, придумали теорию вырождения индейцев. Она состояла из следующих постулатов: как могли сегодняшние индейцы, которых доминирующие слои населения описывали как невежественных, пьяных, грязных и ленивых, построить такую цивилизацию, как майя, которая вызывала такое восхищение, что одно время думалось использовать ее в качестве фундамента нации? Ответ: «потому что они выродились», то есть в какой-то момент своей истории, возможно, еще до прихода испанских колонизаторов, они превратились во что-то иное, кто его знает во что, но именно так и случилось.
В настоящее время такой колониальный образ мыслей никуда не исчез. Быть индейцем означает носить клеймо, которое необходимо вывести. Один из способов - это «улучшение расы» посредством смешанных браков, или отказ от идентифицирующих культурных особенностей, что является еще одной формой «улучшения», только культурного. Такие способы использовались во избежание дискриминации, а зачастую - и насилия, которым подвергаются индейцы.
Но ситуация постепенно меняется. Хотя сопротивление было постоянным на протяжении всей истории, теперь, может быть, оно стало более осознанным, более заметным и признанным. Перед ним стоит непростая задача, потому что, если и существует что-либо, что трудно изменить в человеческом обществе, то это - образ мыслей, особенно когда, как в данном случае, он служит цели оправдания господства одних над другими и, в конце концов - оправданием привилегий и льгот.
Мы уже видели это в Боливии, когда разгневанные жители из Санта Крус долго не колебались, а с особым рвением запугивали и унижали других жителей, отстаивая свое предполагаемое расовое превосходство. То же самое мы наблюдали в Гватемале, где в 80-х применялась тактика выжженной земли, уничтожившая сотни деревень и тысячи индейцев.
Несмотря на все унижения и оскорбления, выпавшие на их долю, индейцы остаются сегодня одними из немногих, у кого есть свой, особый взгляд на мир и организацию общества, который может выступать в качестве альтернативы западной цивилизации в условиях кризиса.
Возможно, прав календарь майя, и мы находимся в начале новой эры.
Хотя колониализм уже не доминирует в современном мире, однако колониальный образ мыслей все же преобладает. В Латинской Америке после обретения независимости элита из креолов - потомков европейских переселенцев - рассматривала коренных индейцев как проблему: проблему индейцев.
В чем заключалась эта проблема для этих правящих элит? А в том, чтобы сделать так, чтобы индеец перестал быть самим собою и превратился бы во что-то другое, больше похожее на то, что сами креолы думали о себе: похожие на европейцев - физически и культурно.
В связи с этим возникли разнообразные стратегии. Одна из них сводилась к интеграции индейцев в доминирующую креольскую культуру. Интеграционная политика пронеслась по Латинской Америке под разными вывесками, одной из которых было образование, игравшее главенствующую роль в этом процессе. Под альтруистическими лозунгами, типа - «управлять значит обучать», системы образования стали настоящим культурными машинами по устранению «варварской» идентичности индейцев ради модернизации и приобщения к цивилизации.
Конечной целью было приобретение квалифицированных кадров для продвижения и развития капитализма и соответствующего образа жизни.
Там, где не было возможно «обучать», индейцы были превращены в изгоев или уничтожены. Кампании, которые сегодня изучаются в школах и колледжах как подвиги в построении наших наций, были ничем иным, как кампаниями по ликвидации коренного населения.
Строительство латиноамериканских наций-государств включало в себя разработку «теорий», которые должны были оправдать такую маргинализацию или ликвидацию индейцев. В Гватемале, например, придумали теорию вырождения индейцев. Она состояла из следующих постулатов: как могли сегодняшние индейцы, которых доминирующие слои населения описывали как невежественных, пьяных, грязных и ленивых, построить такую цивилизацию, как майя, которая вызывала такое восхищение, что одно время думалось использовать ее в качестве фундамента нации? Ответ: «потому что они выродились», то есть в какой-то момент своей истории, возможно, еще до прихода испанских колонизаторов, они превратились во что-то иное, кто его знает во что, но именно так и случилось.
В настоящее время такой колониальный образ мыслей никуда не исчез. Быть индейцем означает носить клеймо, которое необходимо вывести. Один из способов - это «улучшение расы» посредством смешанных браков, или отказ от идентифицирующих культурных особенностей, что является еще одной формой «улучшения», только культурного. Такие способы использовались во избежание дискриминации, а зачастую - и насилия, которым подвергаются индейцы.
Но ситуация постепенно меняется. Хотя сопротивление было постоянным на протяжении всей истории, теперь, может быть, оно стало более осознанным, более заметным и признанным. Перед ним стоит непростая задача, потому что, если и существует что-либо, что трудно изменить в человеческом обществе, то это - образ мыслей, особенно когда, как в данном случае, он служит цели оправдания господства одних над другими и, в конце концов - оправданием привилегий и льгот.
Мы уже видели это в Боливии, когда разгневанные жители из Санта Крус долго не колебались, а с особым рвением запугивали и унижали других жителей, отстаивая свое предполагаемое расовое превосходство. То же самое мы наблюдали в Гватемале, где в 80-х применялась тактика выжженной земли, уничтожившая сотни деревень и тысячи индейцев.
Несмотря на все унижения и оскорбления, выпавшие на их долю, индейцы остаются сегодня одними из немногих, у кого есть свой, особый взгляд на мир и организацию общества, который может выступать в качестве альтернативы западной цивилизации в условиях кризиса.
Возможно, прав календарь майя, и мы находимся в начале новой эры.
Оригинал публикации: Indígenas americanos y mentalidad colonial
Мы не может себе представить, насколько плохи дела у Америки. Это великая война континентов.
О том, чем на самом деле является нынешняя фаза украинского кризиса, о планах США и Европы, о том, какова должна быть политика России на украинском фронте, рассказал философ Александр Дугин, директор Центра консервативных исследований при социологическом факультете МГУ.
УКРАИНЦЫ - ЭТО ПЕШКИ В МИРОВОЙ ИГРЕ
- События 18 февраля - это начало гражданской войны на Украине?
- Да, на Украине началась гражданская война. США пошли на радикализацию событий. Они идут на установление там националистической, фашистской диктатуры. Если этот вариант не проходит, то начинается распад Украины, в который втягивается Россия. В случае первого сценария от нас моментально требуют вывести Черноморский флот, во втором сценарии мы увязнем в украинском хаосе. Оба сценария негативны для нас, нам их навязывают. Развязка будет в ближайшее время.
- Но есть все-таки шансы избежать обоих негативных сценариев? Если не говорить сейчас о раздроблении и коллапсе Украины, то возможно ли возвращение Украины к союзу с Россией, воссоединение двух частей одного целого? Как должна строиться политика России на украинском направлении?
- Надо поместить Украину в геополитический контекст. Существует не просто украинский кризис, нужно смотреть не на российско-украинские отношения и даже не на отношения в треугольнике Россия - Украина - Европа. Это гораздо более сложная модель - это великая война континентов. В начале 90-х годов, когда доминировала либеральная идея, геополитику и идею противостояния континентов осмеивали, а сегодня ни одному вменяемому аналитику не придет в голову это отрицать.
То, что сейчас происходит на Украине, - это борьба однополярного мира, воплощенного в американской гегемонии, против России, которая воплощает в себе неуклонно растущую волю к построению многополярного мира. Это битва США за сохранение мировой доминации. И действуют здесь те же самые люди: Виктория Нуланд (заместитель госсекретаря США), Бернар-Анри Леви (французский «философ», выступавший на майдане в начале февраля), которые были поджигателями войн в Ливии, Сирии, Ираке, Боснии и так далее. Сегодня борьба континентов - Евразии и Атлантики - проходит на нескольких фронтах, в том числе и на наиболее жизненно важном для нас - украинском. Хотя в Сирии решается та же проблема, в значительной степени она же решалась и в Ливии, и если в Ливии мы не приняли удара, то в Сирии и на Украине мы его принимаем.
Так что идет борьба, которая в каком-то смысле к украинцам вообще не имеет никакого отношения: они здесь пешки. В глобальной игре у них очень маленький выбор. Америка борется за то, чтобы ее право распоряжаться миром было безгранично; Россия совместно с другими странами настаивает на ограничении этого права. Европа пытается очень тихо выкарабкаться из-под американского сапога, но это очень сложный процесс.
- Насколько серьезны эти попытки Европы?
- Существует две Европы: атлантическая и континентальная. Одна является марионеткой США, покоренной территорией, оккупированной зоной, а вторая постепенно движется в сторону независимости. Но движется аккуратно, осторожно, в рамках атлантического партнерства, не делая резких шагов, но при этом постоянно пытаясь усилить свои позиции.
Во всей Европе есть две эти идентичности, и они представлены двумя лобби - доминирует проамериканское, либеральное сообщество, в том числе и гей-сообщество, которое устанавливает свои законы, и европейские лидеры часто идут на поводу у него. Другое воплощено в первую очередь в консервативных, военных кругах, в спецслужбах. И, конечно же, в большинстве народа.
Мнение народа, как и демократию, отодвинули в сторону, с ним не считаются. А ведь, собственно говоря, то, что мы видели на днях в Швейцарии, где на референдуме проголосовали за ограничение миграции, - это и есть демократия, это и есть голос Европы. Это та Европа, которая, когда ей дадут право голоса, право реальной демократии, немедленно выберет совсем другое: швейцарскую Швейцарию, немецкую Германию, европейскую Европу. Поэтому демократия в Европе сегодня совершенно несовместима с проведением американской линии. И демократию в Европе сворачивают - как в той же Греции. Но Европа сопротивляется, идет борьба. Поэтому и по Украине, и по другим вопросам Европа пытается проводить свою линию.
То, что американцы - гегемонические террористы, которые держат всех под своим сапогом, сегодня очевидно всем европейцам. Сейчас невозможно сказать, как скоро им удастся сбросить американское ярмо, но рано или поздно это у них получится, это неизбежно, потому что американская доминация рушится.
ПЯТАЯ КОЛОННА - НИЧТОЖЕСТВО, СИЛЬНОЕ «КРЕСТНЫМ ОТЦОМ»
- Могут ли разногласия по Украине ускорить процесс освобождения Европы от американского влияния?
- Пока что нет. Еще рано - пока что ситуация в американо-европейских отношениях не дошла до этого, необходимы еще пять-шесть шагов. Украина не финальный и не самый главный этап на этом пути. Один из - наряду с прослушками, противостоянием ЦРУ и немецкой разведки БНД в Греции... Ведется огромная борьба. И, конечно, в Европе есть своя пятая колонна, своя «болотная». И если у нас она пока что сидит и делает гадости на «Дожде», то в Европе она просто доминирует, вовсю правит. Это та же американская сволочь, как тот же Бернар-Анри Леви. Разве он европеец? Он просто платный американский сексот, который и политику, и философию, и моду подведет под заказанную тему. Гастарбайтер, который работает на американского папу.
Точно так же, как американо-соросовская сеть, которая раскинута у нас, представляет доминирующий в мире порядок, работает на «князя мира сего». Опасность нашей пятой колонны не в том, что они сильны, они абсолютно ничтожны, а в том, что они наняты самым большим «крестным отцом» современного мира - США. Поэтому они эффективны, они работают, их слушают, им все сходит с рук - потому что за ними стоит мировая власть. Борясь за Украину, Путин четко обозначил то, что он подтверждал и раньше: он на противоположной стороне баррикад. В борьбе однополярного мира против многополярного он выступает против американской гегемонии.
Поэтому сегодня, прежде чем любой комментатор или аналитик открывает рот, чтобы говорить об Украине, уже совершенно ясно, на чьей он стороне. Так люди болеют за одну или другую команду - тут не может победить дружба, тут нужно забить гол. Атлантисты все будут выворачивать на свой лад, как они всегда это делают. Даже если кто-то скажет о необходимости ограничить миграцию африканцев в Европу, то либералы объявят его неонацистом, а если французский комик Дьедонне смеется над некоторыми аспектами сионизма, то они же называют его немытым негром. Это двойные стандарты.
- И Россия в этой войне цивилизаций пытается вернуть Украину, понимая, что без нее будет неполной...
- Мы хотим усилить наш евразийский полюс, воссоединившись с близкой нам во всех отношениях - исторически, религиозно, культурно, этнически, лингвистически - частью нашего общего славянского, православного евразийского мира. Мы этого хотим не в безвоздушном пространстве, не в вакууме - мы хотим этого в ходе борьбы против нас. Потому что уже даже просто желая этого воссоединения, говоря об этом, мы идем против США и их планов.
Посмотрите, как сразу меняются глаза либералов, когда только они слышат о воссоединении. В ответ мы слышим рев - не их, им в общем-то наплевать, это вступают огромные жернова великой войны континентов, в которой они просто пешки. Как, кстати, и мы - просто мы дети русского народа, а они - антирусского. Мы стоим на стороне одной цивилизации, они - другой. Но если те, кто сидит в Вашингтоне, бьются за свою цивилизацию, и это их право, то за что бьется их обслуга у нас, эта пятая колонна? И почему она так безнаказанно пропагандирует в нашей среде ненависть к нам?
В анализе украинской ситуации проходит водораздел представлений о прошлом, настоящем и будущем. Это та грань, где начинается настоящая политика, где определяются друзья и враги.
В сегодняшних условиях, когда на стороне западенцев играют американцы, Украина в нынешних границах не может быть пророссийской. Ни при каких условиях - даже если будет самый пророссийский президент, он будет обречен вести себя так же, как Кучма или Янукович. Это максимум того, что мы можем получить.
ВРЕМЯ РАБОТАЕТ НА НАС
- Но Янукович пытался усидеть на двух стульях...
- Получив после откровенно русофобского, изъеденного паршой Ющенко такого непоследовательного, осторожного, колеблющегося партнера, как Янукович, нужно было дальше запускать другой сценарий.
Сейчас мы поддерживаем Януковича, но у нас нет стратегии. Мы так и не сформировали пророссийскую, евразийскую сеть. Поэтому мы болеем за Януковича, и он что-то делает - то, что может. Но больше он делать и не может, и не хочет, потому что он такой, какой есть, и если бы он не был таким, он никогда бы не был президентом Украины. А Москва никогда стратегически не занималась Украиной, и только сейчас Путин начал по-настоящему биться за нее.
- После того как нам удалось отговорить Януковича идти на ассоциацию с Европейским союзом, есть ли у нас дальнейшая стратегия в отношении Украины? Что мы должны делать - пытаться привязать ее, затягивая в Таможенный союз, делать ставку на раздробление, затягивать ситуацию постоянного противоборства между проевропейскими и пророссийскими силами?
- Путин уже имеет долгий опыт работы с Украиной. За время первых его двух сроков на Украине уже происходили драматические события, и в той ситуации он вел себя безупречно.
- Что нужно делать в ближайшие годы?
- Надо рассчитать время. В глобальном мире происходит падение американской гегемонии - и чем дольше мы продержимся в любом положении, тем у нас больше шансов решить все мирно и спокойно. Время работает на нас.
То, что происходит с Нуланд, когда она материт ЕС, это признак истерики. США в истерике - они вот-вот потеряют контроль над мировой экономикой, вот-вот придет новая волна кризиса. По сути, Америка живет накануне своего конца - как любая империя, она пытается продлить время своего существования. Поведение Нуланд - это как рижский ОМОН периода заката СССР, последняя агония. Отсюда утечки, растерянность, неисполнение собственных обещаний. Америка падает, Америка скоро рухнет. Скоро - это понятие очень сложное, оно может длиться и 20 лет, а может и два года. Но то, что речь идет о конце американской глобальной гегемонии, понимают и сами американцы. И поэтому живут по принципу «умри сегодня ты, а я завтра». Америка играет в эту игру, и она готова погрузить любую страну мира, которая ей мешает, в кровавую гражданскую войну.
- Включая и Европу...
- Конечно. Именно для этого и была нужна стратегия по завозу туда мигрантов и мультикультурализму, чтобы максимально ослабить европейское общество, лишить его гомогенности.
Америка будет экспортировать гражданскую войну и гибель, как она это делает в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии. Сейчас это начинается в Боснии, потом это придет и в другие балканские страны, возможен и конфликт Венгрии и Румынии. Война всех против всех. И гражданская война на Украине - это способ для США отложить свой собственный крах.
УКРАИНУ ЖДЕТ ДИКТАТУРА НАЦИОНАЛИСТОВ
- На что нам нужно делать ставку на Украине?
- На Украине американцы не хотят демократии. Как же так - ведь они вроде бы все время настаивают на демократии? Сейчас Украина едва ли не самая демократичная страна в мире - вряд ли где-то еще существует столько демократии. Достигается она за счет двух полюсов: запада и востока Украины. Ющенко проработал в «оранжевом» ключе четыре года и был с позором выкинут. Янукович тоже несвободен - как только он говорит, что за ним Москва, мгновенно он получает такой удар по своей легитимности со стороны украинского общества, что вынужден отправить в отставку Азарова и говорить о премьерстве Яценюка.
Сейчас главная проблема на Украине якобы сводится к тому, что человек США - это Яценюк, а Европы - Кличко, а вот что делать с Тягнибоком и «Правым сектором», американцы не знают. Это не так - они прекрасно знают, что с ними делать. Потому что главная интрига украинской ситуации в том, что американцы больше не могут пользоваться в своих геополитических интересах демократией. Демократия становится врагом США. Демократия не подходит им и в Европе, потому что если посмотреть на демократические решения французов, то они будут направлены против законов о гомосексуальных браках, а Шотландия выйдет из состава Великобритании.
Так что я думаю, что у американцев совсем другой план в отношении Украины. Экономически она им не нужна, Европа ее тоже брать не собирается. Ответ только один: американцы хотят установления на Украине националистической, нацистской диктатуры. Поэтому главная фигура - это Тягнибок, а Яценюк - это просто прикрытие. Национализм - это единственный способ мобилизовать Западную Украину на резкую политику... Приход неонацистов к власти в Киеве создаст предпосылки для жесткого националистического режима. Который сразу же потребует изгнания Черноморского флота из Севастополя и отмены всех решений восточных областей, направленных против новой власти, начнет жесткие репрессивные меры. В этот момент подтянутся американцы, которые скажут России примерно то же, что мы им сказали, войдя в 1979 году в Афганистан: нас пригласили... Вот на что они рассчитывают на Украине, потому что все остальное они и так там имеют, ничего другого демократическим образом там не пройдет... Через какое-то время после этого начнется гражданская война. Она начнется в очень неприятных для нас стартовых условиях. Мобилизуется Крым, в котором уже вооружаются татарские группировки, и они будут вырезать русских вместе с украинскими националистами. Западноукраинские неонацистские бригады начнут серьезные чистки на Восточной Украине - там население достаточно расслабленное, пока оно осознает, что происходит, уже может пройти критически важный момент. То есть американцы поддержат неонацистов, а потом скажут, что они ни при чем, это сами украинцы все делают.
Россия в лучшем случае сможет закрыть вентиль, мы потеряем время, упустим процесс, а потом, уже втянувшись в эту кровавую драку, очень сильно проиграем в глазах Европы. Америка тут же скажет европейцам, что русские опять взялись за свой империализм, они не ограничатся Восточной Украиной, они и на Польшу посягнут, и Румынию захватят...
Европа будет снова жестко подчинена Штатам, и тем самым США на какой-то срок отложат свой конец.
Это их сценарий. Привести к власти неонацистов, развернуть репрессии и наблюдать за тем, как мы будем втягиваться в кровавую кашу на наших рубежах... Их задачи в отношении Украины не конструктивны, а деструктивны. Мы привыкли думать, что у противников есть какой-то конструктивный сценарий, - в этом случае это не так, весь их сценарий сводится к тому, чтобы на два-три шага продлить свою агонию, но он ни к чему не ведет ни Украину, ни Европу, ни нас. Мы не может себе представить, насколько плохи дела у Америки, допустить, что они мыслят в категориях «умри ты сегодня, а я завтра».
Общественные интересы требуют обнародования скрываемых колониальных документов ("The Conversation", Великобритания)
Прошлое постоянно пересматривается, переписывается и перерабатывается.
Когда появляются новые фактические данные, обнаруживаются новые
источники или документы, историки получают шанс проверить то, что им
известно о том или ином событии, а также сопоставить научные
интерпретации с новой информацией.
Поэтому на протяжении десятилетий общепринятое понимание истории Британской империи, над которой никогда не заходит солнце, была такова: она принесла в Индию и Африку свободную торговлю, христианство и образование, а когда коренное население потребовало независимости, и над колониальными владениями Британии задули макмиллановские «ветры перемен» (речь о Гарольде Макмиллане, 65-м премьер-министре Великобритании — прим. пер.), эти владения в основном мирно передали местным лидерам.
Так что пока французы на протяжении восьми ужасных лет вели войну в Алжире, при передаче власти британцами улыбающиеся новые лидеры фотографировались с королевой на встречах Содружества.
Но на это можно посмотреть и с другой стороны, на что указывает компенсация, выплаченная в прошлом году истцам из племени кукуйю за те пытки, от которых они пострадали в 1950-е годы, когда британскому правлению начало угрожать повстанческое движение Мау-Мау (в Кении — прим. пер.). Начали появляться иные представления о британском колониализме, нашедшие отражение в названиях книг, таких как Histories of the Hanged («Истории о повешенных») Дэвида Андерсона (David Anderson), Britain’s Gulag («Британский Гулаг») Кэролайн Элкинс (Caroline Elkins) и Cruel Britannia («Жестокая Британия») Иэна Кобэйна (Ian Cobain).
Об изгнании местного населения с британской территории Диего-Гарсия в целях строительства на освободившемся месте американской военно-морской базы во время войны во Вьетнаме ярко поведал Эйдриен Джексон (Adrian Jackson) в пьесе A Few Man Fridays.
Похоже, что Британская империя удерживала свои позиции методами этнических чисток, созданием концлагерей, пытками и массовыми убийствами.
Скрытые документы истории
При рассмотрении дела Мау-Мау стало известно, что тысячи государственных документов, повествующих о колониальном прошлом, остаются нераскрытыми, не говоря уже об их опубликовании в соответствии с законом о государственных архивах от 1958 года. Речь шла о 8000-9000 тысячах таких документов. Позднее Иэн Кобэйн предположил на страницах Guardian, что в Центре связи правительства Ее Величества в Хэнслоп-парке может находиться более миллиона документов МИДа и Содружества, причем некоторые из них - еще со времен времен Крымской войны.
22 января группа из 27 ученых Британской академии, среди которых были историки, правоведы и политологи, написала министру иностранных дел письмо, в котором выразила свою озабоченность по поводу сокрытия этих документов. Это письмо на следующий день опубликовала Guardian. Зная о существующих рекомендательных механизмах, они, тем не менее, потребовали от властей объяснить причины, по которым эти материалы скрываются от общественности, а также предложили свою помощь, чтобы ускорить процесс их обнародования. Некоторые партии начинают прибегать к судебным процедурам, пытаясь добиться отмены исключений из закона о государственных архивах, введенных правительством, а также более поздними законодательными актами.
Почему все это так важно? Наши отношения с историей никогда не стоят на месте. Исследования колониального прошлого Британии и других европейских стран претерпели радикальные изменения за последние 20-30 лет. На то есть три причины. Во-первых, общество признало ужасы Холокоста, в связи с чем понадобилось по-новому взглянуть и на другие примеры геноцида, часто осуществлявшегося в бывших колониях, не делая при этом исключения для колонизаторов.
Во-вторых, в исследованиях истории, политики и литературы империи со времен книги Эдварда Саида (Edward Said) «Ориентализм» и в «частных исследованиях» 1980-х годов пост-колониальную критику колониального правления и колониального наследия в современном мире развивали интеллектуалы индийского происхождения, ныне возглавляющие кафедры в США. Прежде всего, это Гаятри Чакраворти (Gayatri Chakravorty) и Хоми Баба (Homi Bhabha).
В-третьих, после окончания холодной войны важным критерием в национальных и международных делах стала защита прав человека. Режимы сегодня оценивают не только по их власти и богатству, но и по тому, как они соблюдают права человека. Это относится в равной мере как к России и Китаю, так и к Британии.
Общественные интересы
А что здесь поставлено на карту? Почему мы не можем просто согласиться с доводами о том, что национальная безопасность требует официальной секретности, и что некоторые вопросы из прошлого не следует слишком пристально исследовать? Есть два момента, относящиеся к характеру нашей демократии и к миру, в котором мы живем.
Начнем с того, что одержимость государственной тайной свидетельствует об авторитарных тенденциях, подрывающих свободное общество, а также о патернализме, который низводит граждан до положения подданных. Возникает резкое противоречие, когда Управление правительственной связи заявляет нам, что государство ни перед чем не остановится в поисках информации о собственных гражданах и о людях из других стран, но при этом проводит обструкцию праву граждан призывать свою власть к ответу за совершенные в прошлом действия.
Более того, такая секретность лишает права на справедливость бывшие колониальные народы, подвергавшиеся дурному обращению. Сегодня их уже невозможно подавлять и игнорировать, ведь они и их потомки живут не где-нибудь, а среди нас, в наших мультикультурных и многоконфессиональных обществах. Разве может быть неожиданностью то, что ощущение несправедливости иногда приводит к актам насилия против бывших колониальных держав, и что в наших предместьях возникают расовые проблемы? Публикация этих документов позволит начать научные исследования, а также взвешенные дебаты о роли Британии в мире. Это станет данью демократии и справедливости.
Роберт Гилди — профессор современной истории Оксфордского университета.
Поэтому на протяжении десятилетий общепринятое понимание истории Британской империи, над которой никогда не заходит солнце, была такова: она принесла в Индию и Африку свободную торговлю, христианство и образование, а когда коренное население потребовало независимости, и над колониальными владениями Британии задули макмиллановские «ветры перемен» (речь о Гарольде Макмиллане, 65-м премьер-министре Великобритании — прим. пер.), эти владения в основном мирно передали местным лидерам.
Так что пока французы на протяжении восьми ужасных лет вели войну в Алжире, при передаче власти британцами улыбающиеся новые лидеры фотографировались с королевой на встречах Содружества.
Но на это можно посмотреть и с другой стороны, на что указывает компенсация, выплаченная в прошлом году истцам из племени кукуйю за те пытки, от которых они пострадали в 1950-е годы, когда британскому правлению начало угрожать повстанческое движение Мау-Мау (в Кении — прим. пер.). Начали появляться иные представления о британском колониализме, нашедшие отражение в названиях книг, таких как Histories of the Hanged («Истории о повешенных») Дэвида Андерсона (David Anderson), Britain’s Gulag («Британский Гулаг») Кэролайн Элкинс (Caroline Elkins) и Cruel Britannia («Жестокая Британия») Иэна Кобэйна (Ian Cobain).
Об изгнании местного населения с британской территории Диего-Гарсия в целях строительства на освободившемся месте американской военно-морской базы во время войны во Вьетнаме ярко поведал Эйдриен Джексон (Adrian Jackson) в пьесе A Few Man Fridays.
Похоже, что Британская империя удерживала свои позиции методами этнических чисток, созданием концлагерей, пытками и массовыми убийствами.
Скрытые документы истории
При рассмотрении дела Мау-Мау стало известно, что тысячи государственных документов, повествующих о колониальном прошлом, остаются нераскрытыми, не говоря уже об их опубликовании в соответствии с законом о государственных архивах от 1958 года. Речь шла о 8000-9000 тысячах таких документов. Позднее Иэн Кобэйн предположил на страницах Guardian, что в Центре связи правительства Ее Величества в Хэнслоп-парке может находиться более миллиона документов МИДа и Содружества, причем некоторые из них - еще со времен времен Крымской войны.
22 января группа из 27 ученых Британской академии, среди которых были историки, правоведы и политологи, написала министру иностранных дел письмо, в котором выразила свою озабоченность по поводу сокрытия этих документов. Это письмо на следующий день опубликовала Guardian. Зная о существующих рекомендательных механизмах, они, тем не менее, потребовали от властей объяснить причины, по которым эти материалы скрываются от общественности, а также предложили свою помощь, чтобы ускорить процесс их обнародования. Некоторые партии начинают прибегать к судебным процедурам, пытаясь добиться отмены исключений из закона о государственных архивах, введенных правительством, а также более поздними законодательными актами.
Почему все это так важно? Наши отношения с историей никогда не стоят на месте. Исследования колониального прошлого Британии и других европейских стран претерпели радикальные изменения за последние 20-30 лет. На то есть три причины. Во-первых, общество признало ужасы Холокоста, в связи с чем понадобилось по-новому взглянуть и на другие примеры геноцида, часто осуществлявшегося в бывших колониях, не делая при этом исключения для колонизаторов.
Во-вторых, в исследованиях истории, политики и литературы империи со времен книги Эдварда Саида (Edward Said) «Ориентализм» и в «частных исследованиях» 1980-х годов пост-колониальную критику колониального правления и колониального наследия в современном мире развивали интеллектуалы индийского происхождения, ныне возглавляющие кафедры в США. Прежде всего, это Гаятри Чакраворти (Gayatri Chakravorty) и Хоми Баба (Homi Bhabha).
В-третьих, после окончания холодной войны важным критерием в национальных и международных делах стала защита прав человека. Режимы сегодня оценивают не только по их власти и богатству, но и по тому, как они соблюдают права человека. Это относится в равной мере как к России и Китаю, так и к Британии.
Общественные интересы
А что здесь поставлено на карту? Почему мы не можем просто согласиться с доводами о том, что национальная безопасность требует официальной секретности, и что некоторые вопросы из прошлого не следует слишком пристально исследовать? Есть два момента, относящиеся к характеру нашей демократии и к миру, в котором мы живем.
Начнем с того, что одержимость государственной тайной свидетельствует об авторитарных тенденциях, подрывающих свободное общество, а также о патернализме, который низводит граждан до положения подданных. Возникает резкое противоречие, когда Управление правительственной связи заявляет нам, что государство ни перед чем не остановится в поисках информации о собственных гражданах и о людях из других стран, но при этом проводит обструкцию праву граждан призывать свою власть к ответу за совершенные в прошлом действия.
Более того, такая секретность лишает права на справедливость бывшие колониальные народы, подвергавшиеся дурному обращению. Сегодня их уже невозможно подавлять и игнорировать, ведь они и их потомки живут не где-нибудь, а среди нас, в наших мультикультурных и многоконфессиональных обществах. Разве может быть неожиданностью то, что ощущение несправедливости иногда приводит к актам насилия против бывших колониальных держав, и что в наших предместьях возникают расовые проблемы? Публикация этих документов позволит начать научные исследования, а также взвешенные дебаты о роли Британии в мире. Это станет данью демократии и справедливости.
Роберт Гилди — профессор современной истории Оксфордского университета.
Public interest demands the release of hidden colonial files
The past is constantly being re-considered, revised and
rewritten. As new evidence appears – new sources or files are unearthed –
historians are given the chance to measure what they know about an
event and to test interpretations against the new information.
So for decades the generally accepted picture of the British Empire,
on which the sun never set, was that it brought free trade, Christianity
and education to India and Africa. When the indigenous populations
demanded independence and Macmillan’s “winds of change” swept over
Britain’s colonial possessions, they were handed over – in a largely
peaceful process – to local leaders.
So while the French were engulfed in the eight horrific years of the
Algerian War, the British handover of power was characterised by smiling
new leaders being photographed with the queen at meetings of the
Commonwealth.
Another way of looking at this story, however, was highlighted last year by the compensation paid to Kikuyu plaintiffs
in respect of torture they suffered in the 1950s, when British rule was
threatened by the Mau Mau. A different narrative began to emerge of
British colonialism, captured in titles such as David Anderson’s Histories of the Hanged, Caroline Elkins’ Britain’s Gulag and Ian Cobain’s Cruel Britannia.
The expulsion of the inhabitants of the British territory of Diego
Garcia to make way for a US naval base during the Vietnam War was
dramatised in Adrian Jackson’s A Few Man Fridays.
It appeared that the British Empire had kept itself on the road by
means of ethnic cleansing, concentration camps, torture and massacres.
Hidden cache of history
During the Mau Mau legal case it came to light that thousands of
government files relating to the colonial past had not been revealed,
let alone made public under the 1958 Public Records Act. Numbers of 8,000 or 9,000 were bandied about. More recently, Ian Cobain has suggested in The Guardian
that there may be over a million Foreign and Commonwealth files, some
going back to the Crimean War, hidden away at the ironically-named HMG
Communications Centre at Hanslope Park, near Milton Keynes.
On 22 January, 27 fellows of the British Academy, all practising historians, academic lawyers or political scientists, wrote to the Foreign Secretary
expressing their concern about the concealment of these files. Their
letter was published in The Guardian the following day. While aware of
existing advisory mechanisms, they have asked the government to explain
what material is being held and offered to assist in expediting the
process of releasing these documents to the public. A number of parties
are also exploring legal procedures to challenge exemptions claimed by
the government under the Public Records Act and more recent legislation.
Click to enlarge
Why does all this matter? Our relationship with history never stands
still. The study of the colonial past of Britain and indeed of other
European countries has changed radically in the past 20 or 30 years, for
three reasons. First, public recognition of the evils of Holocaust has
forced a reconsideration of other examples of genocide, often committed
in post-colonial countries but not exempting colonial ones.
Second, in the study of the history, politics and literature of empire since Edward Saïd’s Orientalism and the “subaltern studies”
of the 1980s, a post-colonial critique of colonial rule and the
colonial legacy in the contemporary world has been developed around
Indian-born intellectuals now with chairs in the US, such as Gayatri Chakravorty and Homi Bhabha.
Third, since the end of the Cold War, the preservation of human
rights has been a touchstone in national and international affairs.
Regimes are assessed not only in terms of their power and wealth but in
terms of their human rights record. This applies as much to the UK as to
Russia and China.
Public interest
So what is at stake here? Why can we not simply agree with the line
that national security requires official secrecy and that some questions
in the past should not be pried into too closely? There are two
reasons, which relate to both the nature of our democracy and to the
world we live in.
To begin with, an obsession with official secrets betrays an
authoritarianism that undermines free society and a paternalism that
reduces citizens to subjects. There is a sharp contradiction when GCHQ operations tell us
that the government will stop at nothing to unearth information about
its own and other people, while people’s right to call their government
to account for past actions is stone-walled.
That secrecy, moreover, removes the right to justice of former
colonial peoples who have been abused. Today, they can no longer be
trampled upon or ignored, and in our multi-cultural and multi-faith
societies they and their descendants live, not somewhere else, but among
us. Is it surprising that a sense of injustice sometimes leads to acts
of violence against former colonial powers or that racial troubles erupt
in our suburbs? The release of these papers to enable scholarly
research and a mature debate about Britain’s role in the world will be a
tribute both to democracy and to justice.
Author
понедельник, 17 февраля 2014 г.
В США каждый шестой содомит инфицирован ВИЧ
- Как современнавя наука подходит к проблеме гомосексуальности? Как к ней относятся специалисты -- чем является это явление? Раньше считалось, и у нас в том числе, что это болезнь, в других странах к этому относятся как к преступлению. А что наука говорит по этому поводу?
Ну, не наука, а скорее, психиатрия. Сейчас это конечно же не является психическим расстройством и как таковое не рассматривается. Сейчас в области психологии и психиатрии эта проблема рассматривается куда более широко, чем раньше. Сейчас также считается, что ваша свобода слова должна быть урезана, чтобы не ущемлять их чувства и чтобы они стояли рядом с вами. Тоже самое касается прав частной собственности и так далее.
- А как насчет такого понятия как гомосексуальный стиль жизни? Эти люди живут по каким-то своим правилам? Они различаются, скажем, в Америке и в Европе?
Нет, особо не различаются, и судя по тому, что мне удавалось наблюдать в моей жизни -- суть остается практически одинаковой везде. Похоже на то, что примерно треть гомосексуальных контактов, особенно между мужчинами, происходит анонимно. Они по большей части даже не знакомятся друг с другом, Или же это происходит весьма поверхностно из разряда -- «Привет, я Джо.» Далее есть сравнительно небольшая доля тех людей, которые ведут постоянные гомосексуальные отношения со своим партнером. Ну и также есть люди, которые могут иметь половые контакты как с мужчинами, так и с женщинами. Очень мало людей, которые всегда являются гомосексуальными. Большинство переключается между двумя полами, в зависимости от обстоятельств их жизни.
Борьба с офшорами: кто мешает Путину?
Евгений Федоров: «Когда говорят, что правительство не выполняет решений президента, я вам добавлю — например, решение президента на изменение типа экономики на инновационный, что тоже очень важный фактор, не выполняет уже шесть правительств, которые сменяют друг друга, и даже правительство, которое возглавлял сам Владимир Владимирович, не выполняло его же решений о деофшоризации, потому что, по Конституции — это орган распорядительного характера, а установочный характер, согласно 15 статье Конституции -- иностранные органы, нормы и правила. То есть другая страна — непосредственно Соединенные Штаты Америки.
Тогда ставим вопрос, почему они не поддерживают деофшоризацию в России? Почему они разрешают деофшоризацию в Англии, в Германии, во Франции, но не разрешают в России? Тоже понятно. Потому что статус России таков, что в России отсутствует суверенитет не только в политике, но и в экономике. То есть задача российской экономической системы -- обслуживать внешнюю экономику метрополии. То есть это -- чисто колониальный статус России, установленный в результате поражения в 91 году. То есть задача российских бизнесов -- обслуживать Соединенные Штаты Америки. Естественно, они никогда не согласятся с тем, чтобы этот бизнес стал суверенен, то есть перешел на российскую территорию.
Это и есть процесс деофшоризации, о котором говорит президент. Это означает, что они не дадут санкции на изменение законов под деофшоризацию. Просто, когда речь идет о деньгах — либо они у одного либо у другого. Либо наши деньги, нами заработанные, у Соединенных Штатов Америки, в их бюджете, их союзников, либо они у нас. Как вы думаете, США какое в этой ситуации примут решение? Конечно, они примут решение, чтобы наши деньги были у них. Это логично. Тем более, у них проблема дефицита федерального бюджета, на 7 февраля они наметили кризис. Сейчас перенесли его на 1 сентября, на 30 сентября. Им надо собрать денег до 30 сентября опять 1 триллион сто миллиардов. Где они их возьмут, кроме как в России, в Китае и в других странах, которые их обеспечивают, или в колониях?
Подписаться на:
Сообщения (Atom)